Александр Цетлин: «Биостанция — место, где ты сам можешь поставить себе задачу и сам ее решить»

Как полюбить червей и посвятить им карьеру, на какие задачи переключились специалисты по сравнительной анатомии, зачем нужны биостанции и как они формируют студентов? Об этом, а еще о нравах современных студентов и необходимых качествах начальника биостанции беседовали профессор Александр Цетлин, докт. биол. наук, директор Беломорской биологической станции МГУ, и Михаил Гельфанд.

— Александр Борисович, вы — зоолог беспозвоночных…

— Да.

— Специалист по полихетам.

— Да.

— Как так получилось?

— Все такие вещи получаются случайно.

— Я к этому и веду. Вряд ли вы в пятом классе думали: вот вырасту и буду изучать многощетинковых червей.

— В пятом классе точно так не думал, потому я поступал во Вторую школу, учился во Второй школе, и первые полгода обучения во Второй школе показали, что карьера математика мне не светит.

— Тут у нас много общего, но у меня это гораздо больше времени заняло.

— У меня прошло очень быстро. К концу школы надо было формировать какие-то интересы, и оказалось, что мне больше всего интересна история или что-то такое, но было понятно, что этим заниматься точно будет некомфортно, и я решил, что биология — это хорошая сфера интересов. Я стал интересоваться биологией, ходил в какие-то кружки, а потом так исторически сложилось, что решил: пожалуй, буду поступать на биофак.

— То есть это было сознательное зрелое решение? Или все-таки было что-то раньше? Рыбок в детстве не мучили?

— Никаких рыбок я не мучил, и никаким настоящим родившимся в пеленках натуралистом я не был. Мало того, поскольку я этим заинтересовался в старших школьных классах, то и этап юннатский, когда…

— Когда мучают рыбок…

— Когда детей водят по лесу, учат тому, какие птички поют, какие следы какие животные оставляют, — вот это всё мне пришлось наверстывать уже в университете, и мне до сих пор кажется, что такой культуры у меня меньше, чем нужно. Всякий раз, когда мы в лесу оказываемся, например с Николаем Александровичем Формозовым, я понимаю, что этого культурного слоя мне не хватает.

— Если с Николаем Александровичем сравниваться, то ни у кого не хватает, я подозреваю.

— Да, он очень хороший зоолог…

Ну вот, в тот год, когда надо было проходить практику в Чашниково — тогда студенты после первого курса проходили практику в Чашниково, после второго — уже в Звенигороде, — в этот момент предложили желающим вместо Чашниково поехать на Белое море. Я туда записался; условие было, как мне показалось, несложное: нужно было на август остаться в стройотряде. Это был как раз тот год, когда на станции появился «Сейнер СЧС-2032» —первое научное судно беломорской станции, которое было способно выполнять какие-то научные задачи. У него была лебедка, еще что-то, и тогда запланировали исследование распределения структуры биоты Белого моря. Из первого рейса привезли много ящиков с банками с разным живьем в формалине и стали разбирать.

Я работал в стройотряде, а вечером ходил смотреть на этих животных в банках и помогать студентам, которые были заняты этой работой, разбирать материал. Я уже даже не помню, как: то ли у меня получилось определять полихет, то ли …

Подробнее